Поэма - память об отце

-1-
Ужо стареньким стал Тимофеевич.
Лет – за семьдесят. А голос – певучий.
Сердцем свежий он да затейливый.
И добрый, как лучик.

Он от тяжких откатов не сутулится.
Он плечом себя танцует на улице.
Он раствора повидал, как мытарь злата,
До головушки одетый в его латы.

Строил вдовушкам закуты. Печи клал.
Перевязями кирпичики держал.
Он не только тешет камень, ряд кладёт,
За ним погреб по рукавчику идёт.

 -2-
С жёнушкой Настасьею в мороз
Он укручивал верёвочкою воз.
И навильничек подаст – покора нет,
Жаль, что глазки плохо видят белый свет.

Он «младенческой» ребёнком пострадал,
Потому и не служил. Не воевал.
Сталинским в Чечне его был фронт,
Малярийный, трудовой – за годом год.

Не зарезали его лишь потому,
Что он спал наруже в лебеде.
Глянут ночью с ножичком к нему,
В сакле его не видать нигде!

                           -3-
Песни пел он горского разлива,
Языка не зная – лишь на слух,
Как смугляночка Илеза полюбила,
Как играл на дудочке пастух.

Сам ходил в дырявой гимнастёрке.
В галифе. На босу ногу тапки.
Он терял их. На песчаных горках
Они больно растирали пятки.

Он ушёл январской стуже вслед,
Воспалённый жаром от простуды.
И – метель, как будто человек,
Плакала и пела в его трубы.

-4-
В козырьках покруче молодцы
Растеряли звонов бубенцы.
И не слышит русских песен ухо,
Будто их забыли сном и духом.

Молодёжь орёт вся из себя,
Роки ей безумные дороже.
Мой отец – народное – любя,
Пел о главном. Про Настасью тоже.

Про «Катюшу», «Валенки», «Байкал»,
Что священным морем назывался.
Он блаженной радости алкал,
Он, как в чае, в песне растворялся.

-5-
Из Козинки батенька пешком
На Пушкарку движется, Бог мой,
Заработал честные деньжонки
Для семьи на хлеб. На  одежонки.

На матане он галоши сбросит,
Почудит. «Цыганочку» запросит.
Пыль кругом натопает, поднимет,
Чуть порвёт рубашечку в сатине.

Трезвый он. Не курит. Любит петь.
Плавать в речке. И жену жалеть.
И каменья, что поднять уже не мог
На – свой порог!

  -1-
Прихожу в Казацкие Поля,
Здесь была отцовская работа,
Где свинарник, видимо, не зря,
Был тогда, как теремок, в заботах.

Ночь темна. И ни одной души.
Только свиньи с рыльцами, как сошки.
Поросятки с мамами (режим!)
Прибавляют в росте понемножку.

Их кому – то своровать охота.
Да нельзя! Отец на страже тут.
Мамки завизжат по верхним нотам,
Кого хочешь схавают. Сожрут.

-2-
Из котлов вихляют пар и чад,
Варево у сторожа кипит.
Свиньи дышат. И воняют. И ворчат.
И сова крешенская кричит.

На земи соломки грязный цвет.
Пламенеет печка горячо.
Харч готов. По стёклышкам рассвет
Возстаёт малиновой свечой.

И свинарки тут же на пороге:
«Здравствуй, Тимофеич, ты живой?»
Он встаёт на старческие ноги
И уходит бережком домой.

-3-
Двадцать лет он хаживал к мазурикам
По камням – в навоженные дали.
Пенсия была двенадцать рубликов.
Сменщице дневной  побольше дали.

Блат у ней – бухгалтером невестка,
Что за сыном замужем была.
…Вот такая «жизня» повсеместно
Над полями чистыми плыла.

Я стою на берегу реки,
Что меня хранила взглядом строгим.
В дальних шторах окон огоньки.
Рядом Русь с «Настюшей» у дороги.